Читать:
на сайте "Интелрос" (.pdf)
Цитата:
Я вижу эту картину очень хорошо, потому что… я ведь художник, я многое вижу. Но я не узнаю на ней Фаруха. За рулем того грузовика сидит другой человек, он не похож на старика, мелькавшего среди деревьев в доме старейшины.Я представляю, какая бы картина вышла из этого. Вижу Фаруха в пустыне. Маленькую точку в черной бесконечности. Белую, желтую, красную. Какую? Какого цвета должна быть эта точка? Желтой, как солнце? Белой, как луна? Красной, как кровь? Я не знаю. Я не вижу цвет. Но я слышу.
Я слышу, как он кричит, и пустыня слушает его и не хочет принять.
И мне кажется, я почти уверена, что никогда не возьмусь за эту картину.
Рецензии:
В совсем небольшом повествовании о незначительном событии можно узнать о целой жизни. Так, в заглавной повести («Душа и пустыня») пятеро друзей отправляются в путешествие, поводом для которого становятся годовщина свадьбы двоих из них, а также поиски человека. Легенда о пропавшем старике — печальная, в ней — непреднамеренное преступление и покаяние. Много лет назад он ушел в пустыню; когда герои повести нашли его, то узнали, что теперь старика зовут Одам (намек на библейского Адама («человека»). Он похож одновременно на мертвеца и на новорожденного, он пуст, как и то место, куда он удалился. «Душа человека — как пустыня, а все его грехи — в голове», — говорит один из героев повести. Рассказчица же, молодая художница, думает о том, что старик бессильно кричит, а пустыня не хочет его принять. Пустыня и следующая за ней пустота становятся метафорой скорее не души, а жизни вообще, в которой человек и его душа пытаются найти себе место — и не могут. <...>
Надумавшись и настрадавшись, читатель получает желанное умиротворение: повествователь сосредоточивается не на страшном и неприятном, не на смерти и горечи, а на жизни, на том, что всё в итоге будет хорошо, будет жилье, родятся дети, и дети эти будут готовы увидеть и то, что уже видели их родители, и то, чего они не видели и не увидят никогда. Безупречная авторская логика.
Алина Гатина обладает безошибочным интонационным чутьем и умением превратить частную историю в универсальный нарратив о самых больших темах — в частности, о цикличности жизни и смерти. Тема замкнутого круга судьбы, рождения и угасания, единстве начала и завершения центральная для Гатиной как автора. Именно она объединяет повести «Душа и пустыня», «Сад» и «Враждебность» в цельный метанарратив, где три совершенно разных истории становятся частями большого литературного путешествия-исследования. Финальная цель этого путешествия, как мне кажется, — своеобразное смирение с предопределением и неизбежностью исчезновения. В прозе Гатиной хитросплетения сюжетов сводят тех, кому время уходить, с теми, кто только пришел в мир. Это делает смерть не вечной, не необратимой — и внезапно наполняет ее светом и осмысленностью.Надумавшись и настрадавшись, читатель получает желанное умиротворение: повествователь сосредоточивается не на страшном и неприятном, не на смерти и горечи, а на жизни, на том, что всё в итоге будет хорошо, будет жилье, родятся дети, и дети эти будут готовы увидеть и то, что уже видели их родители, и то, чего они не видели и не увидят никогда. Безупречная авторская логика.
Проза Алины Гатиной, представленная небольшой подборкой, повестью «Душа и пустыня» и двумя рассказами, — ода хрупкости, тонкости, естественной невозможности никакого «навсегда». О ее текстах нелегко говорить, описание неуловимого кажется каким-то древним восточным искусством вроде хокку или рисования тончайшей кистью из верблюжьего ворса.
Хоть и кажется очевидным, что именно здесь становится ценным: почти безупречная логика текста с незаметностью стыков и швов, эта выверенная прозрачность, позволяющая взглянуть на героев так, как мог бы смотреть на них Бог — без оценок «хороший/плохой». Это сложно — быть где-то между, это знают и гатинские герои. Они судорожно цепляются за земное — буквально за землю (как обессилевший старик в рассказе «Сад»), за пустынный песок (как другой обессилевший старик в «Душе и пустыне»), за отражение собственных глаз в глазах новорожденного (как Исаев во «Враждебности»). И материя, равно как время, струится сквозь пальцы, но в понимании этого факта нет какой-то трагичности, есть лишь спокойная мудрость бесконечного движения, а остановки в пустыне / в саду / между смертью и новым рождением — для того лишь, чтоб это понять.
Об авторе:
Гатина Алина Станиславовна родилась в Чимкенте в 1984 году. Окончила Казахский национальный университет им. Аль-Фараби и Литинститут им. А.М. Горького (2018; семинар Олега Павлова). 
Лауреат литературной премии «Алтын Тобылгы» (Фонд Первого Президента РК) за повесть «Саван. Второе дыхание». Победитель литературной премии для молодых авторов «ФИКШН35» с подборкой произведений «Душа и пустыня» (2020-21). Финалистка литературной премии им. А. С. Пушкина «Лицей» с романом-факсимиле «Нимфалиды», получила приз «Слова на вес золота» (2020). Живёт в Алма-Ате.
Комментарии
Отправить комментарий